Список публикаций: Этимология гражданственности
|
ЭТИМОЛОГИЯ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ, ОБЫВАТЕЛЬСТА И МАРГИНАЛЬНОСТИ Постановка проблемы. Гражданственность и патриотизм – нестрогое понятие, отражающее ценностное отношение личности к отечеству. Патриотизм - чувство, которое «естественно слабеет в городском быту, но здесь развивается новый элемент патриотизма — привязанность к своей культурной среде или к родной гражданственности» [1, с.34]. По мнению Владимира Соловьева, гражданственность отличается от патриотизма соединением с нравственным значением, обязанностью и добродетелями. Патриотизм перерастает из долга и благодарности к родителям в долг и обязанности к общественным союзам, ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству. Нравственное значение гражданственности и патриотизма определяет доминирование педагогико-воспитательных подходов к их изучению. Денотатом понятия «гражданственность» чаще всего указывается активная включенность в дела политического сообщества. В силу нестрогости, понятие гражданственности может задаваться через антитезу аполитичности, обывательству и социальному иждивенчеству [2]. Принадлежность к сословию обывателей переросло в символ принадлежности к социальной группе, у которой отсутствует чувство гражданственности. Отсутствующее чувство гражданственности приравнивается к тщетности и бесцельности существования. Это средний или усредненный в своем существовании человек – не алкоголик, не наркоман, не бомж, но и не личность, не индивидуальность, не мудрец и не мыслитель. «Этому результату есть имя – обыватель! Такому процессу воспитания есть название – тщета! А обывательство и тщетность, лишённость и бесцельность – личины небытия!» [3, с.53-54]. Определение понятия через альтернативу определяет его деонтологичность. В этом случае, наилучшей стратегией исследования понятия становится изучение его этимологии, Анализ последних исследований и публикаций. Исследования по этимологии индоевропейских языков, принадлежащие Августу Фридриху Потту, Августу Фику, существенно дополнены общими исследованиями по этимологии, которые принадлежат Максу Мюлеру, Витторио Пизани, Владимиру Топорову, Олегу Трубачёву. Признанным специалистом по греческой этимологии является М.Х.Григоревский. Крупными специалистами в области русской этимологии являются: Н.М.Шанский, Л.В.Успенский, Ю.В.Откупщиков, И.М.Железняк. Непосредственное отношение к исследованию этимологии понятия гражданственности имеют Макс Фасмер и Павел Лукин. Цель публикации – уточнить особенности происхождения и значения понятий «гражданственность», «обывательство», «маргинальность». Изложение основного материала. Этимология является разделом лингвистики до тех пор, пока не касается исследования значения «понятий духовных», определяющих культурные коды народов. В такие моменты этимология становится разделом семиотики, социологии и политического анализа. «Учение о значении слов имеет целью доказать, – не касаясь форм флексий, значения которых обыкновенно разбираются в синтаксисе, а так же и элементов образующих слова, которые относятся к учению об образовании имен, – каким особенным путем развивались в языке значения слов, – задача в высшей степени важная, так как в процессе возникновения в языке понятий с духовным характером самым наглядным образом распознается особенная духовная жизнь этого народа»[4]. Подобная трансформация характерна и для этимологического анализа понятия «гражданственность». Через анализ значения понятия «гражданственность» возможно увидеть духовные смыслы, транслирующиеся из глубины веков. Значение понятия «гражданственность» не полностью совпадает со значение юридического понятия «гражданство» и с нравственным понятием «обыватель». Оценочный характер понятия указывает на желательную принадлежность к одной из социальных позиций. Попытки определения понятия «гражданственность» из контекста его употребления, приводят к словосочетанию понятий: «гражданское общество» [5], «гражданская интеграция» [6], «гражданская идентичность», «гражданское самосознание», «гражданская компетентность» [7]. «Современный универсальный словарь русского языка» утверждает, что слово «гражданин» имеет два значения: «Дословно гражданин — «житель города». В русском языке XVIII века слово приобрело новое значение — «лицо, принадлежащее к постоянному населению государства, выполняющее свои обязанности перед государством и обладающее определенными правами» [8, c.874-875]. Согласно словарю, слово «гражданин» восходит к старославянскому варианту русского город – град. Павел Лукин, ссылаясь на словарь Макса Фасмера, утверждает, что «горожанин» представляет собой «исконно русскую» форму, а «гражданин» – старославянскую, но обе восходят к праславянскому *gordъ (*gorda, *gordь), котopoe имело значения «город», «стена, городская стена», «сад». При этом, исследователь почему-то утверждает, что слово «гражданин», является калькой с древнегреческого слова πολι̑της» [9, с.140]. При более глубоком анализе, выяснено, что «полисная», «гражданская» терминология оставалась чуждой живому древнерусскому языку. Не подтверждаются на лингвистическом материале представления о неотделённости городского и сельского населения на Руси. В живом древнерусском языке отсутствовали понятия, соответствующие греческим понятиям πoλις и πολῖται» [9, с.145] . На самом деле, фонетически близкими к русскому слову «гражданин», является болгарское слово «гражданин», сербское слово «грађанин», хорватское слово «građanin», македонское слово «граѓанско». Несмотря на словянское родство, словенское слово «гражданин» полностью совпадает с латинским аналогом «citizen». По-словацки и чешски слово «гражданин» звучит как «občan», по-украински и беларусски как «громадянин» или «грамадзянін». Фонетическая близость слова «гражданин», недвусмысленно показывая общность происхождения у разных славянских народов, намекает на их этимологически разные значения. Таким образом, если южнославянская и русская гражданственность определяется через денотат «защита» (гарда, гардарики), то центрально- и восточнославянская гражданственность – через денотат «общность» (общее, громадское). Совершенно в стороне от южно-, центрально- и восточно-русских значений находится значения польского слова «гражданин». Фонетически польское слово «гражданин» звучит как полная альтернатива ее российскому и южнославянскому значению – «obywatel» (обыватель). Этимология польского слова «гражданин» не только не перекликается с белорусскими и украинскими фонемами, но и восходит к аполитичному значению слова «гражданин». Обыватель – понятие, отражающее человека, погруженного в повседневную рутину, недалеком и неинтересном, преследующем личные интересы, слишком озабоченным достижением собственного благополучия. По мнению Елены Калистратовой, обыватель выступает как индивид, открытый бытию. «Для сохранения самости человек пытается ускользнуть из-под гнета типизации, становясь обывателем в изначальном смысле этого понятия – индивидом, выявляющим в своем существовании свою сущность и свое предназначение» [10, c.78]. Можно понять попытки философского оправдания поиска «сущности в существовании», не нельзя забывать про аполитичность и социальное иждивенчество, а попросту – жизнь обывателя за чужой счет. Несмотря на этимологическую близость разнообразных славянских вариантов слова «гражданин», она полностью нивелируется в слове «гражданственность» латинским вариантом. На большинстве славянских языков, слово «гражданственность» звучит как латинское «civicism». Исключения составляют восточнославянские народы. Так «гражданственность» по-украински звучит как «громадянськість», а по-белорусски – как «грамадзянскасць». Даже на максимально близком к русскому языку, сербском языке, слово «гражданственность» звучит как «цивицисм» (лат. - civicism). На основе этимологического анализа можно предположить, что изменения, произошедшие в русском языке XVIII века, не затронули значения слова «гражданственность» в культурах, близких к русской культуре. Гражданственность, из понятия, значение которого фиксировало обязанности перед государством, начало трансформироваться в сторону обладания правами в государстве. Подмена гражданского долга на право частных лиц произошло незаметно. Защитные функции гражданственности и патриотизм начали размываться сугубо частными интересами людей. Альтернатива гражданина-обывателя получила существенное подкрепление. Чувство гражданственности расширилось до обывательского восприятия «пространства гражданственности», «цивильности» и «цивилизации». В начале XX столетия понятие обывательства стало частично вытесняться понятием маргинальности. Понятие «маргинальный человек» впервые появилось в очерке Р.Э.Парка «Человеческая миграция и маргинальный человек» [11]. В очерке Парк показал человека, находящегося между двумя культурными мирами, различными расовыми, этническими группами, группами мигрантов, между членами разных «МЫ». Однако в силу особенностей этимологии слово «маргинальный», производное от латинского margo (край, граница), довольно быстро стали употреблять в другом значении, как «человека с окраины». Нахождение на краю цивилизации сближало понятие маргинальности с понятием обывательства. Из научного понятия маргинальность превратилось в оценку с негативной коннотацией. «В обыденном употреблении (например, во французском и русском языках), а также в социально-научных, политических и идеологических дискурсах оно чаще всего означает нахождение на краю/границе/периферии по отношению к некоторому центру, понимаемому как вместилище стандарта нормальности и человеческого/социального/культурного благополучия» [12, с.354]. Оценочное и идеологизированное, понятие маргинальности способно превратить людей, находящихся на острие атаки двух или нескольких культур в тех, кто ищет «сущность в своем существовании», в инертных и аполитичных обывателей. Из понятия маргинальности элиминируется тот факт, что его появление делает проницаемыми границы между мы-группами. Отличительной чертой маргинала от обывателя всегда выступает уровень дискомфорта. Если обыватель ищет и находит комфорт в кругу своих мы-групп, то маргинал всегда находится в зоне дискомфорта, он всегда свой среди чужих и чужой среди своих. «Маргинальный человек – это человек, переходящий из узкого мира во все более широкий мир, но не как во что-то уже готовое, а как в то, что он сам своими действиями и создает» [12, с.372]. Это принципиально отличает его от обывателя, сближает с человеком высокой гражданственности, но оставляет для всех чужим. Выводы и перспективы дальнейших научных поисков. Уточнение особенностей происхождения и значения понятий «гражданственность», «обывательство» и «маргинальность» позволило усилить их методологическое значение для политической аналитики. В контексте этимологии понятий социально-политический аспект гражданственности не выглядит абсолютной альтернативой аполитичности и обывательству. Становление категорий имеет конктетно-историческую и геополитическую тенденцию, для регулирования которыми необходимо более глубокое исследование их отличий с категорией маргинальности. Перспективы дальнейших научных поисков обусловлены возможностями операционализации трех нестрогих понятий эмпирически измеряемым понятием социальной дистанции. Социальные дистанции, ставшие первым конструктом, созданным на базе теории маргинального человека, могут быть применены для измерения уровня гражданственности, обывательства и других нестрогих понятий политического анализа.
Библиографический список:
|
