Список публикаций: Привлекательность семейно-детного образа жизни

Привлекательность семейно-детного образа жизни на Закарпатье

Институциональный кризис семьи и семейно-демографическихструктур можно рассматривать не только в контексте общих социальных изменений и социального неравенства, но и в контексте системы общественного производства. Неотъемлемыми частями общественного производства являются системы воспроизводства, потребления и обмена. Однако связывать кризис института семьи исключительно с общественным производством так же неправильно, как и предлагать монетарные методы его спасения. Помимо традиционных операций, общественное производство держится на операции "желающего производства", дополняющего производственный утилитаризм средствами привлекательности и ценностными ориентациями.   

Семейное воспроизводство нетождественно системе общественного производства своей способностью прерывать меркантилизм и утилитарную рациональность, подавлять инцест и другие ему подобные производства желаний-фантазмов. В этом отношении семья, как форма "регистрации желания", способна противостоять общественному производству, которое "по самому своему существу реализует подавление желающего производства" [1, c.187]. Согласно Ж.Делёзу, отношение двух производств заменяется отношением "семья-влечения". Таким образом, социальная привлекательность семьи заключается не столько в регулировании сексуальных девиаций, сколько в сдерживании социальных "революций желания", успешно "заменяя регистрацию желания семейной регистрацией" [1, c.192] . 

Институт семьи способен благополучно развиватся до момента его вытеснения потребностями общественного производства и существенными изменениями системы потребления. Спасти институт семью от институционального кризиса невозможно ни при помощи сиюминутной подстройки под вызовы постмодерна, ни  при помощи механического перераспределения материальных благ. Благодаря статусно-ролевому анализу исследователи семьи уже пошатнули стереотипы, согласно которым укрепление семьи зависит исключительно от улучшения ее материальных и жилищных условий жизни. Социальный статус семьи, как и любой иной, определяется не только уровнем доходов, доступностью информации и успешным лифтингом, но и привлекательностью семейного образа жизни и, прежде всего, "привлекательностью семейно-детного образа жизни в сравнении с одиночно-холостяцким существованием" [2].

Снижение привлекательности семейного образа жизни признается как в рамках консервативно-кризисной, так и в рамках либерально-прогрессистской  парадигмы. Оно может рассматриваться и как выражение деформации семейного образа жизни, и как закономерный этап эволюции семьи. При этом сторонники консервативно-кризисной парадигмы опираются на операциональный набор индикаторов: "уменьшение числа заключаемых браков, рост количества разводов, падение уровня рождаемости, увеличение внебрачных сексуальных контактов, ослабление религиозной основы брака, освобождение женщин из-под опеки мужа и изменение их взаимоотношений" [3]. Сторонники либерально-прогрессистской  парадигмы оперируют недостаточно четкими понятиями перехода от патриархальной к эгалитарной семье, нерегулируемой рождаемости и многодетности к планированию семьи. Аргументы сторонников консервативно-кризисной парадигмы поддаются эмпирической проверке демографическими показателями.

Анализ демографической ситуации на Украине обнаруживает явную тенденцию снижения рождаемости, уровень которой уменьшился с 11,2 человек на 1000 населения в январе 2013г. до 10,7 в январе 2014г. При этом обнаруживаются значительные региональные различия в показателях количества семей, разводов и рождаемости. Среди регионов Украины наблюдается дифференциация уровня рождаемости от 8,3 рожденных на 1000 человек в Сумской области до 14,9 в Закарпатской области [4] (см. табл.1).

Таблица 1.

Распределение рождаемости по регионам Украины в январе 2014 года

Такие же региональные различия обнаруживаются и в показателях брака и разводов. Наивысшего значения коэффициент разводимости семей на Украине был достигнут в 1992-1993 годах. В то тревожное время он составлял от 4,2 до 4,3 ‰. Показатель разводов в Закарпатской области в 1992-1993 годах был более чем в 2 раза ниже соответствующего показателя по Украине, 2,0-2,1‰. Несмотря на улучшения показателя разводимости на украине, эта тенденция сохраняется все последующие 20 лет. Последние годы показатель разводов семей в Закарпатской области равномерно снижался и достиг в 2013 году 0,4‰.[5]. Это абсолютно лучший региональный показатель "прочности брака", заслуживающий внимание исследователей. 

Украинскими демографами и социологами давно установлен и признан факт того, что "регионы Украины значительно различаются по показателям "прочности брака": низким уровнем разводов традиционно характеризуется населения западного региона Украины, особенно Закарпатской области, высоким - население юга и востока страны" [6, c.11]. Несмотря на это, исследователи семьи на Украине не пытаются изучить причины высокой рождаемости и "прочности брака" в региональном аспекте. Предпочтение отдается изучению нестабильности брачных отношений, высокому уровеню разводимости брачных пар, в том числе с несовершеннолетними детьми, причин, из-за которых персоны, занимающие разное семейное положение, отказываются от семьи в будущем  [6, c.11] или причин социального сиротства [6, c.179] на общеукраинском уровне.

Непонятное, на первый взгляд, переключение интереса исследователей от показателей "прочного брака" к исследованию нестабильности брачных отношений, легко объяснимо потребностями государственной политики. Проблемно-ориентированный подход в исследовании семьи рассматривается в качестве единственно правильного подхода в разработке направлений и мероприятий, определении приоритетов государственной политики в отношении семьи, а также обеспечения адресности и эффективности ее формирования и реализации предусматривают основательное выяснение брачно-семейной ситуации [6, c.40]. Привлекательность семейно-детного образа жизни в качестве средства признается как ключеой фактор, не требующий, однако, дополнительных исследований. "Наконец только в случае, если потенциальные родители будут считать брак и большие семьи привлекательными как образ жизни, будут видеть в детях не конкурентов во владении жизненными благами, а несравненную ценность, можно рассчитывать на определенный демографически-репродуктивный ренессанс в Украине" [6, c.206].

К сожалению, привлекательность семейно-детного образа жизни рассматривется и в качестве результата информационно-пропагандистских компаний, направленной на формирование привлекательного имиджа материально обеспеченной и психологически благополучной семьи "среднего класса". В качестве привликательной альтернативы рассматривается предложение У.Бека по "эксперименту с новыми формами организации жизни в рамках традиционных мужских и женских социальных ролей" [7, c.103].

Не исключено, что переключение интереса исследователей к изучению нестабильности брачных отношений объясняется недостаточной концептуализацией понятия "привлекательность". На операциональном уровне, предшествующем социологическому опросу, понятие привлекательности семейно-детного образа жизни подменяется понятиями мотивации, счастья или имиджа. Сложности операционализации понятия привлекательности порождает неоднозначность понимания вопроса и сомнение в достоверности ответов. Например, социологические исследования показали, что "меньшинство мужчин привлекают такие виды деятельности как стирка и глажка одежды детей, приготовления пищи и кормления, повседневный санитарно-гигиенический уход за детьми". Одновременно с этим, мужчины могут считать себя "основными исполнителями работы по уходу за детьми, личного участия и участия жен в разных видах деятельности, связанной с содержанием и воспитанием детей" [7, c.163]. Все это справедливо ставит под сомнение реалистичность результатов опросов, выполненых при помощи формализованного инструментария с закрытыми вопросами. Такой тип исследования выглядит как изучение общественного мнения по поводу вариантов ответов, предложенных социологами.

Несмотря на тот факт, что привлекательность семейно-детного образа жизни на Закарпатье имеет убедительные статистические аргументы, ужгородские социологи используют в своих исследованиях комплекс количественных и качественных методов, объединяющий статистический анализ с качественным анализом семейных ценностей.

Статистика  демонстрирует тот факт, что в Закарпатской области високий уровень рождаемости обеспечивается за счет села, где этот  показатель достигает 15,2 человек на 1000 населения против 13,9 человек, рожденных в городе [8]. В разрезе административных районов високий уровень рождаемости демонстрируют горные районы: Перечинский - 16,7; Раховский - 16,0 (см.табл.2). Исключение составляет равнинный район Виноградовский, где высокий уровень рождаемости обеспечивается высокой концентрацией ромской национальности.

Таблица 2.

Общие коэффициенты рождаемости и смертности, естественного прироста, брачности и разводимости в Закараптской области

на 1000 жителей

 Дальнейшее исследование привлекательности семейно-детного образа жизни на Закарпатье связано с использованием качественныых медодов. С жителями Раховского района, отличающегося высоким уровнем рождаемости и прочными браками, были проведены персональные глубинные интервьи и коллективные фокус-группы. Результаты исследований предоставили аргументы для понимания механизмов противостояния воспроизводства семьи общественному производству. В результате исследования методами, напоминающими методы "длинных столов" Теодора Шанина, стало понятно, что в суровых горных условиях фабрика "производства желаний"   весьма специфически формирует реальные потребности в семейно-детному образе жизни. Чаще всего это происходит  при помощи "столкновения субъективных желаний с внешними препятствиями". Часть респондентов способно отождествлять практические потребности со своими желаниями, хотениями, прихотями и капризами. Однако внешние препятствия достаточно уверенно направляют действия горян, совершенные под влияния спонтанной свободы, в ситуацию осознанного выбора между неуправляемым хаосом и производсвенной необходимостью, социальным эксперементом и компромиссом   [10, c.125].

Привлекательность семейно-детного образа жизни на Раховщине обусловлена потребностями ведения домохозяйства, с четким разделением семейных статусов и ролей. Позицию женской половины респондентов по вопросу использования лесных ресурсов можно охарактеризовать как практически безоговорочную капитуляцию на милость мужской половины. «Женщина в лес работать не пойдет» - звучало много раз как социальная установка и резидентная программа типично женского поведения. Главная причина этого - доминирование первичной обработки древесины на уровне низких технологий. Невозможность использования женщин на участках тяжелого физического труда, оставляет им надежду на исключительно сервисную роль в «типично мужском производстве». Сервисный тип занятости женщин носит преимущественно репродуктивный характер.

Достаточно четко "прописаны" и другие социальные роли молодых женщин. Например, что роль предпринимателя, собирателя в лесу грибов и ягод для продажи на рынке не является престижной даже для безработной домохозяйки. Роль сборщика-бизнесмена приемлема только для ребенка или старой женщины, статусу которых "еще позволяю" или "уже позволяют" вытупать в такой роли. Молодая домохозяйка может представить себя в этом бизнесе, без ущерба для своего престижа, только в роли посредника-оптовика, не занятого непосредственно физическим трудом.

Таким образом, семейные роли и статусы задаются специфичной системой общественного производства и социальными рисками потерять достигнутый или ожидаемый социальный или семейный статус. Определенность статусно-ролевых отношений дополняется культурными традиции реципрокного производства и ментальными моделями поведения в быту, традиционными буквально для каждого отдельного населенного  пункта Раховщины.  

Анализ реципрокных отношений демонстрирует также и то, что одна и та же, с формальной точки зрения, трансакция может выполнять различные социально-экономические функции и предполагает различные социальные отношения. Так, перед нами может оказаться: "нерыночная форма торговли, осуществляемая в виде взаимного обмена дарами; форма взаимного кредитования под одноразовые потребности (открытие собственного бизнеса, празднование особых событий, похороны); способ осуществления трансфертов между поколениями; форма обеспечения выживания локального сообщества в экстремальных ситуациях (неформальное страхование от несчастных случаев, неурожая и т.п.); форма накопления социального капитала в виде расширения связей и непогашенных взаимных обязательств; символическое определение дружбы или сотрудничества; способ поддержания и повышения авторитета (раздача части имущества в виде дара: когда невозможность «отдариться» повышает авторитет дарящего) "[10, c.128].

Стойкая статусно-ролевая схема не позволяет женщинам участвовать в общественном производстве наравне с мужчинами. Женщины готовы строго выполнять латентную роль, жертвуя возможными прибылями и профессиональными успехами. Таким образом, социальные нужды воспроизведства получают социальное одобрение и  доминируют у женщин над экономическими нуждами и потребностями успеха. Денежный, материальный показатель способен помочь далеко не во всех случаях, поэтому можно говорить о доминировании ценностно-рационального типа  деятельности, регулирующего образ жизни респондентов.

Ценностно-рациональный тип деятельности не является условием формирования превлекательности семейно-детного образа жизни исключительно в Закарпатье. В этом контексте невозможно не согласиться с мнением коллеги из Казахстана: "Привлекательность семьи как малой группы для сельчан состоит в ее способности быть материальной опорой, моральной поддержкой, каналом передачи родственных связей, заботе, принадлежности, способом уйти от одиночества в старости. В этом аспекте семья для индивида не может конкурировать ни с какой другой социальной группой, общностью, и особенно ярко эта ее способность проявляется в сельской местности, где число групп общения не так велико, как в городе" [11, с. 136].

В условиях ценностно-рациональной деятельности значительно проще воссоздания семьи как совместной жизнедеятельности, нуждающихся в друг друге на всем протяжении семейного цикла жизни. Ценностный ориентир, указывающий на устойчивую потребность в семье на протяжении всего семейного цикла жизни был сформулирован во время исследования одним из мужчин-респондентов: "Жена нужна для старости". В такой незамысловатой по форме фразе скрыты ценности, управляющие реальным выбором людей на бытовом уровне гораздо эффективнее всех рациональных аргументов.

Исследование превлекательности семейно-детного образа жизни продолжается в направлении  изучения особенностей позиционирование новых семейных ролей, способных превращаться в конвенциональные семейные статусы. Трансформация новых семейных ролей в конвенционные статусы происходит в форме компромисса, ограничено во времени и в пространстве, невозможно бех семейного согласия [12]. Конвенционанльные семейные статусы помогают избегать семейного авторитаризма, остававляя семью в рамках консервативных семейных ценностей.

Результаты исследования показали, что ценностные образцы вовсе не всегда узаконивают одни и те же нормы, статусы и роли. Так же многие нормы регулируют действия множество статусов и ролей, но лишь в определенной части их действий. Поэтому каждая конкретная семья обычно функционирует под контролем большого количества специальных ценностей и норм. В семье, как правило, распространено множество ролей, несмотря на то, что почти каждая значительная роль выполняется во множестве конкретных семей. Преодоление кризиса иститута семьи требует стабильной институционализации и возможностей ознакомления с нормами и ценностями "прочных семей". Исследование проблем дисфунциональных и статусно-неконсистентных семей должно быть предметом научного исследования, но не социального эксперимента и пропаганды.

Трансформация института современной семьи не является строго эволюционным, линейным процессом, которой может быть окончательно интерпретирован в прогрессистской парадигме. Ключевым моментом трансформации традиционной семьи в современную является управляемая трансформация ее статусно-ролевых характеристик. Однако понятие семейного статуса нельзя считать эффективно заданным в силу его многоаспектности. Понятие социального статуса трактуется слишком широко: в рамках институционального, субстанционального и инструментального подходов.

Предметом социологии семьи обязан стать позитивный опыт семей, ведущими семейно-детный образ жизни, укрепляющий престиж и уважение к многодетности. Единицей измерения в таких исследованиях может стать "количество социальной ценности" семьи, измеряемой по шкале престижа статуса  прочной и многодетной семьи. Оценка же по шкале престижа и уважения зависит от того, в какой степени его действия приближаются к идеалу, установленного для статуса прочной семьи. Это предполагает дополнительной концептуализации и операционализации  понятий  «социальные ценности» и «общественные идеалы». Необходимо доказать, что продуктивное изучение семьи - это не только измерение и ранжирование, но и оценка принадлежности определенной статусной группе. Принадлежность к статусной группы можно только демонстрировать, но и регулировать.

Структурные сдвиги современной семьи могут быть одновременным становлением детоцентристськои структур на фоне сохранения консервативных ценностей семьи.  Благодаря интерференции нескольких тенденций структурные сдвиги напоминают сложный процесс становления оновленной статусно-ролевой парадигмы. "Составляющими элементами становления является трансформация отношений родства и "свояцтва", горизонтальных (муж - жена) и вертикальных связей (родители - дети). Структурные сдвиги сопровождаются формированием локальных подсистем в общей структуре внутрисемейных отношений. Статусно-ролевые отношения, приобретают динамизма, производят впечатление недостаточно управляемых и неструктурированных процессов только на первый взгляд" [12, c.136]. Более внимательный взгляд дает основания для признания закономерных тенденций, требующих дальнейшего изучения.

Для прогнозирования структурных трансформаций современной семьи в Украине исключительно на макросоциальном уровне характерна опора на аскриптивные семейные статусы (сын, дочь, внук, внучка, племянник, племянница) или дескриптивные статусы (отец, мама, дедушка, бабушка). Отличительной чертой социальных статусов является типичность, которая превращает их из реальных семейных статусов в абстрактные категории макросоциологического анализа. Оперирование такими статусами-категориями на микросоциальной уровне не продуктивно. Предметом исследования на микросоциальной уровне должна стать новая составляющая статусно-ролевой структуры современной семьи - конвенциональные статусы, созданные из самых характерных черт реальных семейных ролей: «крепкого отца» и «заботливой мамочки», «непослушного сына» и «чудесной дочери», «уважаемого дедушки» и «милой бабушки». Конвенционные семейные статусы, несмотря на высокую субъективность, поддаются изучению, оцениванию и шкалированию.

В результате исследования установлено, что в вопросах оценки привлекательности семейно-детного образа жизни ценностно-рациональная деятельность превалирует над целерациональной. Именно ценностно-рациональная деятельность может считаться по-настоящему социальным действием, в силу своего соотношения с действиями других людей и ориентировки на них. Ценности семейно-детного образа жизни должны быть понятны тем, кто выбирает другой образ жизни, но все еще ориентаров на ожидаемую реакцию других лиц. Только в таких условиях модель формально-инструментальной жизненной ориентации может уступить место жизненной ориентации, определяемой осознанной верой в ценность семейно-детного образа жизни независимо от прямого финансового или карьерного успеха. Не только закон, но и привлекательность способна стать основой легитимного социального порядка.

1.Делёз, Ж., Гваттари, Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения — Екатеринбург: У-Фактория, 2007. — 672 с. (Philosophy). — Перевод изд.: Capitalisme et schizophrénie. L'Anti-Œdipe / Gilles Deleuze, Felix Guattari.

2.Антонов А. И. Институциональный кризис семьи и семейно-демографических структур в контексте социальных изменений и социального неравенства [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.riss.ru/

3.Кац М.Н.  Современная украинская семья: кризис или модернизация? [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://dspace.nbuv.gov.ua/

4.Демографічна ситуація в Україні у січні 2014 року [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://database.ukrcensus.gov.ua/

5. Демографічний паспорт - Закарпатська область [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://database.ukrcensus.gov.ua/

6.Шлюб, сім’я та дітородні орієнтації в Україні. - К.: АДЕФ-Україна, 2008. - 256 с.

7.Сім’я та сімейні відносини в Україні: сучасний стан і тенденції розвитку. -  К.: ТОВ «Основа-Принт», 2009. - 248 с.

8.Основні демографічні показники Закарпатської області за 2013 рік [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.uz.ukrstat.gov.ua/ 

9.Природний рух населення Закарпатської області за січень – травень 2014 року [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.uz.ukrstat.gov.ua/ 

10.Варга Н.І. Соціальний розвиток неформальних практик підприємництва в умовах економічної кризи (приклад Закарпаття). Монографія / Наталія Іллівна Варга, Олександр Володимирович Пелін. Науково-дослідний інститут політичної регіоналистики; - УжНУ. - Ужгород, 2012. - 164 с.

11.Жаназарова З.Ж. Сельская семья в период трансформации казахстанского общества / З.Ж.Жаназарова // Феномен социальной инженерии: опыт и реконструкция будущего; Материалы науч.- практ. конф., (21–22 мая 2010 г.). – Алматы, ИД «Жибек жолы», 2010. – С.133-137.

12.Борщ К.К.Особливості статусно-рольових трансформацій сім'ї на Закарпатті та Одещині : Монографія / Костянтин Костянтинович Борщ, Олександр Володимирович Пелін / Ужгородський національний університет . Ужгород, 2014. - 194с.